После выхода романа в рижском краеведении появилась новая тема: “Рига майора Пронина”. Знатоки со смаком сверяют названия улиц, представляют себе, как на этом староевропейском фоне проходили бешеные погони, покушения, перестрелки. В романе сквозит любование прекрасным прибалтийским городом, его старинной и модерновой архитектурой, уютными дачными особняками и музейными дворцами-табакерками. Писатель любуется рижскими площадями и улицами, радуясь собственной идее поместить шпионский роман в такие выразительные декорации. Оккупированная Рига у Овалова выглядит вполне буржуазным городом, хотя постоянно подчеркиваются просоветские настроения латышских рабочих, уважительно упоминаются латыши-подпольщики, да и служанка Блэйка, молчаливая латышка, в кульминационный момент совершила настоящий подвиг.

Политкорректность романа напрашивается на аналогию с современным американским остросюжетным чтивом. Все успешные сверхдержавы в пору своего могущества наделены безошибочным инстинктом самосохранения. Поэтому советский писатель, как и современные американцы, бережливо относился к гражданскому миру в своей стране и не посягал на объединительную идею дружбы народов. Упоминание Райниса в финале романа показывает, что только в лоне советской культуры возможен расцвет национальной латышской культуры. Пропаганда? Агитация? Не без этого. Политические детективы не пишутся аполитичными авторами. Писательское мастерство Овалова позволило ему провести свои актуальные идеи ненавязчиво, не отвлекая читателя от сюжетных аттракционов, от приключений.

В Советском Союзе, несмотря на бурный успех огоньковской публикации, отдельное издание “Медной пуговицы” было заморожено до начала восьмидесятых. Когда с 1981 года стали выходить переиздания романа, – он снова стал любимым чтением миллионов, да и до этого в библиотеках нужно было занимать очередь за экземплярами “Огонька” с “Медной пуговицей”. В курортных городах в избах-читальнях те “Огоньки” были протерты до дыр читательскими пальцами. Роман охотно издавали по всему миру – только в Германской Демократической Республике за короткое время вышли три издания “Медной пуговицы”. Роман был переведен также на польский, монгольский, китайский и вьетнамский языки, а в двух социалистических странах – в ЧССР и Венгерской Народной Республике – по телеэкранам с успехом прошли сериалы, снятые по его мотивам. Советские киношники побаивались обращаться к роману, который, по слухам, вызвал раздражение Н. С. Хрущева. И когда Никита Сергеевич уже был пенсионером союзного значения это продолжалось.

Сегодня популярный, но обделенный киноуспехом роман снова вызывает зрительский интерес. Первая отечественная экранизация “Медной пуговицы”, в рамках телесериала по всему пронинскому циклу, над которым сегодня работает режиссер Е.В.Малевский, будет приурочена к шестидесятилетию Победы.

Читателей “Медной пуговицы” увлекала необычная экзотически-порочная атмосфера, которую Овалов изобретательно поддерживал на протяжении романа. Липовая агентура английского резидента Блэйка–Берзиня, состоявшая из очаровательных модисток, воспринималась как весьма эксцентрическое явление. Есть в романе и фениморкуперская американская линия, напоминающая удалой вестерн. Горячая голова, циркач, влюбленный в Янковскую, невольно помогает советским разведчикам… Обращают на себя внимание и другие симпатичные детали: советский офицер Макаров коротает вечера за чтением Марселя Пруста – и, разумеется, в подлиннике. Еще фантазию молодого читателя будоражили фривольные картинки, которые теперь попали в арсенал майора Пронина. С их помощью Пронин в образе гестаповца Гашке обманывал немцев, заодно и развращая их пикантными фотографиями красоток… А уж Янковская с ее демоническим обаянием так и просилась на киноэкран. В эпилоге романа автор поспешно проводит суд над шпионкой трех разведок – и судья презрительно выносит строгий приговор. Этот финал выглядит несколько натянуто – кажется, что таким образом автор просто борется с возможным читательским сочувствием к яркой женщине. Можно сказать, что в финале Янковскую клеймят в педагогических целях… В эпилоге положительные герои романа встречаются на декаде латвийского искусства в Москве. Здесь-то и выясняется, кто больше других рисковал жизнью в подполье… Старые герои – заслуженные люди, победители – встречаются в праздничной мирной обстановке. Счастливый конец омрачен гибелью одного из центральных героев пронинианы – Виктора Железнова. В “Медной пуговице” он показал себя первоклассным чекистом. Макаров заметил, что Железнов воплотил в себе все лучшее, что присуще людям послереволюционной формации, советским людям. И такой человек, конечно, не дрогнул под пулями, спасая товарищей, спасая измученных нацистами детей. После смерти Железнова мы уже никогда не увидим и майора Пронина…

Поседевший, немного обрюзгший Пронин наденет генеральские погоны и вернется в Москву, в контрразведку. В качестве генерала он вернется и на страницы нового оваловского романа.

Арсений Замостьянов